Недав­но Ека­те­ри­на Чев­ки­на (далее Е.Ч.), извест­ная пере­вод­чи­ца швед­ских авто­ров, про­ве­ла боль­шую, содер­жа­тель­ную и увле­ка­тель­ную лек­цию под назва­ни­ем «Что мы спа­са­ем и чем жерт­ву­ем при пере­во­де поэ­зии?». Ее мож­но посмот­реть и послу­шать на юту­бе. Меня в ней осо­бен­но заин­те­ре­со­вал пере­вод одно­го из сти­хо­тво­ре­ний Яль­ма­ра Гулль­бер­га, вид­ней­ше­го оби­та­те­ля швед­ско­го поэ­ти­че­ско­го пантеона:

Это сти­хо­тво­ре­ние – малень­кий шедевр. В нем про­ис­хо­дит пре­вра­ще­ние воды в вино: баналь­ный «лири­че­ский сюжет» пре­су­ществ­ля­ет­ся, при­об­ре­та­ет мета­фи­зи­че­ское изме­ре­ние. То, что в этом сти­хо­тво­ре­нии под­да­ет­ся пере­ска­зу, мож­но было бы оха­рак­те­ри­зо­вать сло­ва­ми Л.С. Выгот­ско­го из «Пси­хо­ло­гии искус­ства» в гла­ве о бунин­ском «Лег­ком дыха­нии»: житей­ская муть. Лири­че­ский герой то ли пред­ла­га­ет геро­ине бли­зость, то ли пред­по­ла­га­ет воз­мож­ность тако­го дви­же­ния с ее сто­ро­ны, зара­нее ограж­дая себя от при­ся­ги на верность.

Это сма­хи­ва­ет на модер­нист­ский мани­фест сво­бод­ной люб­ви – тема, кото­рая широ­ко мус­си­ро­ва­лась в лите­ра­тур­ных кру­гах в кон­це 20‑х – нача­ле 30‑х гг. про­шло­го века. В дру­гом месте, в сти­хо­твор­ной сюи­те Kärleksroman («Любов­ный роман») из сбор­ни­ка с харак­тер­ным назва­ни­ем ”Kärlek i tjugonde seklet” (1933), т.е. «Любовь в два­дца­том веке», эта фило­со­фия выра­же­на с эпа­таж­ной откро­вен­но­стью, как анти­те­за «истин­ной люб­ви», клас­си­че­ским лирам и флей­там, как выра­зил­ся один совре­мен­ный поэту критик:

[ «Мы не пре­кло­ним коле­ни перед свя­щен­ни­ком. / Мы не ста­нем клясть­ся в вер­но­сти. / Деви­зом наше­го сою­за будет: / Люб­лю тебя, пока я тебя хочу.» Сло­во lust недву­смыс­лен­но упо­треб­ле­но здесь в сво­ем «плот­ском» зна­че­нии – не так, или не совсем так, как в раз­би­ра­е­мом сти­хо­тво­ре­нии.] В этой свя­зи нель­зя не упо­мя­нуть и ”Kyssande vind”, одно из самых попу­ляр­ных сти­хо­тво­ре­ний поэта

Как же про­ис­хо­дит транс­фи­гу­ра­ция, о кото­рой я упо­мя­нул выше и кото­рая при­да­ет заин­те­ре­со­вав­ше­му меня сти­хо­тво­ре­нию досто­ин­ство насто­я­щей поэ­зии? И как это сохра­нить в пере­во­де, что­бы от поэ­ти­че­ско­го про­из­ве­де­ния не остал­ся один лишь риф­мо­ван­ный пере­сказ «мут­но­го» содер­жа­ния? Поз­воль­те пораз­мыш­лять об этом, обра­тив­шись к пере­во­дам, при­ве­ден­ным Е.Ч. в ее лекции.

Это, во-пер­вых, пере­вод Сер­гея Пет­ро­ва (далее С.П.), появив­ший­ся задол­го до того, как пере­во­дить это сти­хо­тво­ре­ние при­шлось ей самой. В пере­во­де С.П. она обна­ру­жи­ва­ет прин­ци­пи­аль­ную ошиб­ку в пер­вой стро­ке, кото­рая уни­что­жа­ет все сти­хо­тво­ре­ние, и, кро­ме того, неко­то­рые неря­ше­ства далее в тек­сте. Вот этот текст:

Е.Ч. совер­шен­но пра­ва в сво­ем непри­я­тии это­го пере­во­да, хотя и выра­жа­ет это весь­ма сдер­жан­но: «клас­сик» все же. На самом деле пере­вод без­дар­ный, я бы даже ска­зал, гра­фо­ман­ский. Чита­тель спо­ты­ка­ет­ся уже на вто­рой стро­ке: начи­на­ю­ща­я­ся с нее часть сти­хо­тво­ре­ния никак не вяжет­ся с его зачи­ном, с этим «руку мне подай» – с пер­вым сти­хом, к кото­ро­му нам еще пред­сто­ит вер­нуть­ся. При­чем здесь межа? Это не про­сто натяж­ка ради риф­мы, но гру­бей­ший ляп. Межа – это невоз­де­лы­ва­е­мая, некуль­ти­ви­ру­е­мая поло­са аз гра­ни­цей земель­но­го вла­де­ния, и если уж встав­лять это сло­во, пусть даже с натяж­кой, то лишь в том смыс­ле, что «лири­че­ский герой» как раз наме­ре­ва­ет­ся туда, за пре­де­лы. У С.П. же все наобо­рот. Далее: что зна­чит «из люб­ви устро­ить рай»? Мало того, что это какое-то извра­ще­ние рус­ско­го язы­ка; для чита­те­ля, не зна­ко­мо­го с ори­ги­на­лом, это еще и пол­ная бессмыслица.

Здесь я дол­жен сде­лать доволь­но боль­шое отступ­ле­ние: пока­жу, отку­да у С.П., как мне пред­став­ля­ет­ся, взял­ся «рай», и что он в дей­стви­тель­но­сти хотел ска­зать. При попыт­ке пере­ве­сти сти­ха­ми при­ве­ден­ное мною чуть выше чет­ве­ро­сти­шие из Kärleksroman’а, у меня полу­чи­лось вот что:

Пря­мо ска­жем, не шедевр, но все же при­во­жу его здесь ради это­го «рая», напро­сив­ше­го­ся во вто­рую стро­ку совер­шен­но неза­ви­си­мо от пет­ров­ско­го опу­са. И как иллю­стра­цию к вопро­су о том, чем при­хо­дит­ся жерт­во­вать, пере­во­дя сти­хи. Мне нуж­но было «любой ценой» сохра­нить в пере­во­де исход­ное lust в его эро­ти­че­ском смыс­ле и в финаль­ной, то есть осо­бо выде­лен­ной, пози­ции. Луч­ше все­го по смыс­лу ему соот­вет­ству­ет рус­ское я тебя хочу, но подо­брать под это риф­му во вто­рой стро­ке ока­за­лось неосу­ще­стви­мой зада­чей. Ну никак не полу­ча­ет­ся выра­зить по-рус­ски смысл ’мы [уж точ­но] не при­не­сем клят­ву в веч­ной люб­ви и вер­но­сти [перед свя­щен­ни­ком]’ так, что­бы это кон­ча­лось на удар­ное -чу. При­шлось удо­воль­ство­вать­ся дру­гим, менее откро­вен­ным гла­го­лом, что поз­во­ли­ло офор­мить эту мысль с помо­щью идеи «веч­но­го рая». Более того, при­шлось отка­зать­ся и от сохра­не­ния сплош­ных муж­ских окон­ча­ний – рез­ких, руб­ле­ных строк. Упо­ми­наю об этом, посколь­ку для пере­вод­чи­ка сти­хо­тво­ре­ния есте­ствен­но стрем­ле­ние к схва­ты­ва­нию и точ­но­му вос­про­из­ве­де­нию его внут­рен­ней фор­мы, а, сле­до­ва­тель­но, и к по воз­мож­но­сти близ­кой пере­да­че фор­мы внеш­ней, в кото­рой внут­рен­няя фор­ма при­ня­ла чув­ствен­но ося­за­е­мое выра­же­ние. Об этом, кста­ти, Е.Ч. убе­ди­тель­но гово­рит в сво­ей лекции.

Но вер­нем­ся к пере­во­ду С.П. Сти­ху Jag är en som kommer och som far у него соот­вет­ству­ет Я ведь при­хо­жу и ухо­жу – с совер­шен­но неумест­ным зна­че­ни­ем мно­го­крат­но­сти: ’то при­ду, то уйду, то опять при­ду’? У авто­ра «лири­че­ский герой», задер­жав­шись на вре­мя, вновь устрем­ля­ет­ся в путь, что­бы уже нико­гда не вер­нуть­ся. Это, если угод­но, миф о веч­ном невоз­вра­ще­нии. Сле­ду­ю­щая стро­ка, ради пес­ни стран­ни­ка, – вчи­тай­тесь в это! – тоже бес­смыс­лен­на. У поэта ска­за­но (в пере­во­де на про­зу): ’чару­ю­щая мело­дия стран­ствий’, и это­му нуж­но «про­сто-напро­сто» най­ти гра­мот­ное рус­ское соот­вет­ствие. Мож­но ли по-рус­ски ска­зать Я из тех, кто все мину­ет, я остав­ляю судить чита­те­лю этих заме­ток. Кста­ти, в пер­вых двух стро­ках пере­во­да вто­рой стро­фы у С.П. еще одна без­гра­мот­ность, семан­ти­че­ская: мож­но ска­зать уже дав­но, мож­но – дав­но уже, но, поме­стив дав­но в пози­цию анжа­б­мен­та, син­так­си­че­ско­го сло­ма, а уже – с отры­вом в сле­ду­ю­щую стро­ку перед гла­го­лом, пере­вод­чик созда­ет невоз­мож­ное логи­че­ское про­ти­во­ре­чие: дав­но это дав­но, а уже в этой пози­ции – это во все еще акту­аль­ный пери­од вре­ме­ни. Осталь­ное тоже не луч­ше. Отчий край – это уже вовсе что-то «рус­ское народ­ное». В ори­ги­на­ле – bort från hemmets kust, «отплы­тие от сво­их бере­гов», и это важ­ный смыс­ло­вой акцент, отсыл­ка к гоме­ров­ско­му мифу ¹⁾, к Одис­сею, кото­рый не может навсе­гда оста­вать­ся в объ­я­ти­ях Цир­цеи, как бы хоро­шо ему ни было на ее ост­ро­ве, пото­му что он дол­жен, ему пора плыть даль­ше, вый­ти из оста­но­вив­ше­го­ся вре­ме­ни и замкну­то­го про­стран­ства. Förförisk vandringsmelodi тоже содер­жит в себе эту отсыл­ку и, воз­мож­но, ассо­ци­а­цию с «зовом сирен», но таких, от кото­рых нель­зя спа­стись, при­вя­зав­шись к мачте. Ниче­го от этой мета­фи­зи­ки в пере­во­де С.П. не осталось.

Соб­ствен­ный пере­вод Е.Ч. несо­по­ста­ви­мо луч­ше и в язы­ко­вом отно­ше­нии, и в версификационном:

Как бы ни тол­ко­вать первую стро­ку, неод­но­смыс­лен­ную и в ори­ги­на­ле, даль­ней­шее раз­ви­тие сюже­та сохра­ня­ет в пере­во­де Е.Ч. ясную логи­че­скую связь с пер­вым сти­хом. Оно, это раз­ви­тие, цели­ком пред­став­ля­ет собой речь лири­че­ско­го «я» как бы в оправ­да­ние ого­вор­ки если хочешь и, тем самым, ощу­ти­мой непол­но­ты, «уко­ро­чен­но­сти» жеста. Гово­рю «как бы», пото­му что инто­на­ци­он­но речь эта постро­е­на в ори­ги­на­ле не как защи­ти­тель­ная, а без тени тако­го нажи­ма, как объ­ек­тив­ная само­ха­рак­те­ри­за­ция, так ска­зать, кон­ста­ти­ру­ю­щая, чуть ли не инто­на­ция непри­над­леж­но­сти само­му себе. Эта про­со­дия (в смыс­ле Брод­ско­го) име­ет, конеч­но, фор­маль­ное выра­же­ние: поэт не слу­чай­но выбрал «вме­сти­тель­ный» повест­во­ва­тель­ный раз­мер с исклю­чи­тель­но муж­ски­ми риф­ма­ми. Е.Ч. хоро­шо уда­лось сохра­нить эту фор­му и при этом вме­стить в пере­вод почти все, что есть в ори­ги­на­ле, стро­ка за стро­кой, то есть выдер­жать пере­вод «близ­ко к тек­сту», насколь­ко это вооб­ще возможно.

Что же каса­ет­ся инто­на­ци­он­но­го строя и того, как имен­но у нее выра­же­на связь, о кото­рой я гово­рил выше и кото­рая напрочь отсут­ству­ет в пере­во­де С.П., то к это­му есть пре­тен­зии, и доста­точ­но серьез­ные: у Е.Ч. полу­чи­лось хоро­шее, но дру­гое сти­хо­тво­ре­ние. Или, если угод­но, про дру­гое. В ори­ги­на­ле связь пер­вой и после­ду­ю­щей строк импли­цит­на. Она уста­нав­ли­ва­ет­ся бла­го­да­ря рема­ти­че­ско­му поло­же­нию ого­вор­ки om du har lust. В ней все дело. Если попы­тать­ся про­яс­нить праг­ма­ти­ку ситу­а­ции, зада­ва­е­мой пер­вым сти­хом, по необ­хо­ди­мо­сти в огруб­лен­ном про­за­и­че­ском пере­ска­зе, то полу­чит­ся при­мер­но сле­ду­ю­щее: «я испы­ты­ваю к тебе вле­че­ние,  и меж­ду нами может быть  бли­зость, если тебе это­го хочет­ся, но…» Здесь очень слож­ная, сме­шан­ная модаль­ность: воз­мож­но­сти,  согла­сия, пре­ду­пре­жде­ния. Здесь нет ника­ко­го опре­де­лен­но­го «про­тя­ги­ва­ния руки», толь­ко полу­жест. Не слу­чай­но попыт­ки про­тол­ко­вать первую стро­ку, несо­мнен­но клю­че­вую, сколь­ко-нибудь опре­де­лен­но, при­ве­ли двух пере­вод­чи­ков к пря­мо про­ти­во­по­лож­ным резуль­та­там: у С.П. руку пода­ет она, а у Е.Ч., наобо­рот, он. Но, отда­вая долж­ное инту­и­ции пере­вод­чи­цы, отме­тим, что ее вари­ант остав­ля­ет воз­мож­ность осмыс­ле­ния ситу­а­ции имен­но как свя­зан­ной со сдер­жан­но­стью жеста, бла­го­да­ря, как мне кажет­ся, дейк­ти­че­ско­му вот и инто­на­ци­он­ной пау­зе перед ним. И это хоро­шо. Про­бле­ма воз­ни­ка­ет во вто­ром сти­хе перевода.

Вот это но, эта ого­вор­ка, о кото­рой уже столь­ко ска­за­но и на кото­рой дер­жит­ся все сти­хо­тво­ре­ние, уже зало­же­на в акту­аль­ном чле­не­нии пер­во­го сти­ха. Cвязь меж­ду ним и даль­ней­шим раз­вер­ты­ва­ни­ем «лири­че­ско­го сюже­та» не нуж­да­ет­ся в пря­мо­ли­ней­ном экс­пли­цит­ном выра­же­нии: ’да, это мож­но, но имей в виду …’ Толь­ко знай в пере­во­де Е.Ч., обес­пе­чи­вая связ­ность тек­ста, вме­сте с тем при­вно­сит такую резо­нер­скую ноту и ока­зы­ва­ет­ся инто­на­ци­он­ным сбо­ем, настра­и­вая чита­те­ля на вос­при­я­тие сти­хо­тво­ре­ния как отра­же­ния быто­вой кол­ли­зии, а не моде­ли бытия-в-мире. Это усу­губ­ля­ет­ся рито­ри­че­ским оправ­да­ни­ем этой ого­вор­ки: я не свер­ну с пути. В нор­ме такой обет выра­жа­ет бес­по­во­рот­ную реши­мость, геро­и­че­ское упор­ство. Но это совер­шен­но не та праг­ма­ти­ка. «Лири­че­ский герой» в сти­хо­тво­ре­нии Гулль­бер­га вовсе не герой,  а веч­ный стран­ник, неро­ман­ти­че­ский залож­ник «музы­ки дорог».

Вто­рая стро­ка пере­во­да Е.Ч. – един­ствен­ная в нем, кото­рую, на мой взгляд, необ­хо­ди­мо пере­де­лать, что­бы добить­ся вер­но­сти под­лин­ни­ку. Либо пере­со­здать все зано­во, пожерт­во­вав бли­зо­стью к тек­сту ори­ги­на­ла в гораз­до боль­шей сте­пе­ни, чем в этом переводе

Ну, а как же быть с отве­том на вопрос о гра­ни­цах пере­во­да поэзии?

Мой ответ не ори­ги­на­лен: сти­хо­тво­ре­ние нель­зя пере­ве­сти. Его мож­но лишь пере­со­здать. И это мож­но будет счи­тать пере­во­дом толь­ко в том слу­чае, если вос­про­из­ве­де­на его внут­рен­няя фор­ма, «зву­ча­щий сле­пок», обрет­ший в нем чув­ствен­но ося­за­е­мую сло­вес­ную плоть.

В заклю­че­ние сде­лаю еще одно при­бав­ле­ние о содер­жа­тель­но­сти фор­мы это­го сти­хо­тво­ре­ния. Оно заколь­цо­ва­но на манер рон­до, но послед­няя стро­ка, в точ­но­сти повто­ря­ю­щая первую, про­чи­ты­ва­ет­ся ина­че. Теперь, после речи лири­че­ско­го «я», в ней зву­чит экзи­стен­ци­аль­ная горечь, отрав­ля­ю­щая сво­бо­ду от зем­но­го при­тя­же­ния. В этом сти­хе завер­ша­ет­ся мета­фи­зи­че­ский про­ти­во­ход «лири­че­ско­му сюже­ту», то пре­вра­ще­ние, о кото­ром уже было ска­за­но. Пред­по­след­няя стро­ка тоже участ­ву­ет в этом завер­ше­нии: при­ла­га­тель­ное förförisk, глав­ное зна­че­ние кото­ро­го – эро­ти­че­ское [’sexuellt till­dragande’, как ска­за­но в тол­ко­вом сло­ва­ре], пере­кли­ка­ет­ся с lust пер­во­го сти­ха, но хотя в нем уга­ды­ва­ет­ся тень это­го смыс­ла, оно выра­жа­ет здесь «соблазн» ино­го рода – это ско­рее пла­то­нов­ский эрос.

_______________________________

¹⁾  В этой свя­зи сто­ит упо­мя­нуть, что Гулль­берг полу­чил клас­си­че­ское обра­зо­ва­ние, вла­дел гре­че­ским и латы­нью, пере­во­дил на швед­ский древ­не­гре­че­ских тра­ги­ков, и мно­гие из его соб­ствен­ных про­из­ве­де­ний про­ни­за­ны антич­ны­ми моти­ва­ми и ассо­ци­а­ци­я­ми. В том чис­ле, это.

В недав­ней замет­ке (https://lexmaker.eu/skazat-nelozhno/), посвя­щен­ной это­му тер­ми­ну швед­ско­го семей­но­го пра­ва (и так назы­ва­е­мым «лож­ным дру­зьям пере­вод­чи­ка»), я пред­ло­жил пере­во­дить его как усы­нов­ле­ние в част­ном поряд­ке. Под­черк­нув при этом, что это не то же самое, что част­ное усы­нов­ле­ние. Про­дол­жить Уточ­не­ние к посту «Ска­зать неложно …»

Шведские композиты в эпоху ковида

Omsättningsstöd, omställningsstöd, nedstängningsstöd – всех этих слов на рус­ском нет. Да и в швед­ском они появи­лись недав­но, на волне пан­де­мии коро­но­ви­ру­са. В сло­ва­рях их мож­но не искать. Они широ­ко рас­про­стра­ни­лись в СМИ, посколь­ку свя­за­ны с насущ­ны­ми про­бле­ма­ми, но могут вый­ти из оби­хо­да так же быст­ро, как и вошли: все они обо­зна­ча­ют фор­мы пря­мой под­держ­ки биз­не­са, сфе­ры куль­ту­ры и др. – фор­мы, кото­рые пра­ви­тель­ство при­зна­ло теперь неак­ту­аль­ны­ми и наме­ре­ва­ет­ся вско­ре отме­нить вслед за отме­ной ковид­ных огра­ни­че­ний. Поэто­му не исклю­че­но, что моя замет­ка несколь­ко запоз­да­ла. Но кто зна­ет, не нака­тит ли еще одна вол­на, и еще … 😏 Кста­ти, direktstöd (’пря­мая под­держ­ка’) – это хотя и не спе­ци­фи­че­ски «ковид­ный тер­мин», но акту­а­ли­зи­ро­вал­ся он как раз в этой связи.

Про­дол­жить Сло­во о сло­вах: OMSÄTTNINGSSTÖD и др.

На этой неде­ле министр финан­сов Шве­ции пред­ста­ви­ла на рас­смот­ре­ние рикс­да­га новый про­ект бюд­же­та. В нем преду­смот­рен бес­при­мер­ный рост госрас­хо­дов: на при­ем бежен­цев, на меры по уве­ли­че­нию заня­то­сти, на борь­бу с груп­по­вой пре­ступ­но­стью, на повы­ше­ние пен­сий, на при­бав­ку мед­сест­рам и т.д. и т.п. И на уступ­ки нашим и вашим: про­ти­во­ре­чи­вым тре­бо­ва­ни­ям не ладя­щих меж­ду собой пар­тий под­держ­ки соци­ал-демо­кра­ти­че­ско­го пра­ви­тель­ства мень­шин­ства. В общем, всем сест­рам по серь­гам. Попу­лист­ский, надо ска­зать, бюд­жет в пер­спек­ти­ве оче­ред­ных выбо­ров в рикс­даг, до кото­рых оста­ет­ся мень­ше года. Раз­да­ча сло­нов. Про­дол­жить Как нам кон­вер­ти­ро­вать швед­скую крону?

Намед­ни ужас­но раз­дра­жи­ла вот эта поч­то­вая рассылка:

Du hinner fortfarande spara pengar. – Это Май­к­ро­софт взы­ва­ет (взвы­ва­ет): «нале­тай пока не позд­но». Насто­я­щий реклам­ный новояз.

Эта же реклам­ная фра­за попа­да­лась мне и рань­ше, но тако­го отвра­ще­ния не вызва­ла. Там один аль­пий­ский отель при­зы­вал бро­ни­ро­вать места зара­нее – и пото­му со скид­кой. ”Early bird special”, так ска­зать, то есть выгод­ная цена для преду­смот­ри­тель­ных. Таки логич­но… Про­дол­жить Krönika: ВОЙНА – ЭТО МИР

 

Эту швед­скую иди­о­му мож­но встре­тить в раз­ных фор­мах. Самая рас­про­стра­нен­ная из них – та, что выне­се­на в заго­ло­вок, без пунк­ту­а­ции. Но есть еще вари­ан­ты с запя­той, с вос­кли­ца­тель­ным зна­ком, в кавыч­ках, с тире посре­дине и их ком­би­на­ции. В швед­ско-рус­ском Norstedts’e она пред­став­ле­на в фор­ме god dag yxskaft!, а в соот­вет­ствие ей постав­ле­на рус­ская пого­вор­ка «[Я] ему про Фому, а он [мне] про Ерё­му». Прав­да, с осто­рож­но­стью, с поме­той ung., то есть при­бли­зи­тель­но. Для под­стра­хов­ки добав­лен еще и бук­валь­ный пере­вод: «доб­рый день, топо­ри­ще». Впро­чем, так­же и для того, что­бы дать поль­зо­ва­те­лю сло­ва­ря пред­став­ле­ние об образ­ной осно­ве это­го фра­зео­ло­гиз­ма. Увы, ошибочное. 

Про­дол­жить Сло­во о сло­вах: GODDAG YXSKAFT

В преды­ду­щем посте («В поис­ках новой фор­мы», 16/08) я писал, что допол­не­ния к мое­му сло­ва­рю я буду отныне пуб­ли­ко­вать не спис­ком, а в жан­ре «сло­ва о сло­вах», и что наме­рен начать со сло­ва förkovran. Пред­ла­гаю теперь ваше­му вни­ма­нию ста­тью об этом сло­ве, первую в новой руб­ри­ке. В сокра­щен­ном виде она уже опуб­ли­ко­ва­на на фейсбуке.

Про­дол­жить Сло­во о сло­вах: FÖRKOVRAN

Воз­мож­но, неко­то­рые из вас, посе­ти­те­лей мое­го сай­та, зна­ют, что я вре­мя от вре­ме­ни пуб­ли­кую допол­не­ния к сво­е­му сло­ва­рю, вышед­ше­му вто­рым изда­ни­ем в 2017 г., о чем изве­щаю на сво­ей стра­ни­це в фейс­бу­ке. До сих пор они пуб­ли­ко­ва­лись «ско­пом», то есть сра­зу по дюжине, а то и по две. Уве­дом­ляя об оче­ред­ной пор­ции, я при­во­дил толь­ко спи­сок вклю­чен­ных в нее слов и фра­зео­ло­гиз­мов, отсы­лая далее к раз­де­лу «Допол­не­ния к сло­ва­рю» на моем бло­ге ”Ord mot ord”. Теперь, по про­ше­ствии вре­ме­ни, я при­шел к заклю­че­нию, что такой спо­соб пода­чи неэф­фек­ти­вен. Попы­та­юсь объ­яс­нить почему.

Про­дол­жить В поис­ках новой формы

Так назы­ва­е­мым «лож­ным дру­зьям пере­вод­чи­ка» – лек­си­че­ским еди­ни­цам  двух язы­ков, сов­па­да­ю­щим по фор­ме и пото­му лег­ко, и часто оши­боч­но, отож­деств­ля­е­мым по зна­че­нию – посвя­ще­на обшир­ная лите­ра­ту­ра, гла­вы мно­гих посо­бий по пере­во­ду и даже спе­ци­аль­ные сло­ва­ри. Меж­ду тем, ни одна еди­ни­ца чужо­го язы­ка, будь то сло­во, фра­зео­ло­гизм или кон­струк­ция, не быва­ет вполне тож­де­ствен­на по усло­ви­ям упо­треб­ле­ния какой-либо еди­ни­це сво­е­го, и в этом смыс­ле и общий дву­языч­ный сло­варь едва ли не весь состо­ит из лож­ных друзей.

Это отно­сит­ся и к тер­ми­нам, в осо­бен­но­сти из таких отрас­лей, кото­рые отли­ча­ют­ся наци­о­наль­ной спе­ци­фи­кой. В этой замет­ке речь пой­дет об одном таком тер­мине из обла­сти швед­ско­го семей­но­го пра­ва, кото­рый в послед­нее вре­мя стал доволь­но часто мель­кать на стра­ни­цах газет, увы, в кон­тек­сте удру­ча­ю­щих обсто­я­тельств. Спер­ва неболь­шой дай­джест по мате­ри­а­лам швед­ской прессы:’

En liten flicka adopterades av ett svenskt par från sitt ursprungsland Ryssland genom en så kallad enskild adoption. Hon var två och ett halvt år gammal när hennes mamma hastigt avled. Någon pappa fanns inte med i bilden, däremot en mor­bror som bor i Sverige. Efter ett och halvt år ”ångrade” sig adoptivföräldrarna och lämnade barnet tillbaka till ett ryskt barnhem.
[Девоч­ку двух с поло­ви­ной лет из Рос­сии удо­че­ри­ла швед­ская пара при посред­стве про­це­ду­ры, назы­ва­е­мой enskild adoption. У нее ско­ро­по­стиж­но скон­ча­лась мать, а отца не было. Но был дядя в Шве­ции, брат мате­ри. Одна­ко спу­стя пол­то­ра года при­ем­ные роди­те­ли «пере­ду­ма­ли» и вер­ну­ли ребен­ка в рос­сий­ский детдом.]

Эта исто­рия, кото­рая нико­го не оста­вит без­участ­ным, полу­чи­ла резо­нанс в Рос­сии, и инфор­ма­цию о ней из швед­ских СМИ пере­во­ди­ли и пуб­ли­ко­ва­ли уже не раз. Как пере­вод­чи­ка мое вни­ма­ние при­влек выде­лен­ный тер­мин (его я пока пред­на­ме­рен­но оста­вил без пере­во­да). При­влек не толь­ко пото­му, что он был бы уме­стен в моем швед­ско-рус­ском сло­ва­ре по юри­ди­че­ской и обще­ствен­но-поли­ти­че­ской тема­ти­ке. В суще­ству­ю­щих сло­ва­рях его «само собой разу­ме­ет­ся» нет, и в новое изда­ние ”Samhällsordbok” я его вклю­чу. Была и не столь три­ви­аль­ная при­чи­на, с пере­вод­че­ской точ­ки зре­ния прин­ци­пи­аль­ная. Она вско­ре ста­нет понятна.

Что дела­ет пере­вод­чик, не най­дя гото­во­го экви­ва­лен­та в сло­ва­рях? Он может попы­тать­ся отыс­кать тер­мин в швед­ско-англий­ских или швед­ско-немец­ких лек­си­ко­гра­фи­че­ских источ­ни­ках. Этот путь, одна­ко, если и про­хо­дим, тре­бу­ет боль­шой осто­рож­но­сти. В част­но­сти, выра­же­ние private adoption, упо­треб­ля­е­мое в аме­ри­кан­ской прак­ти­ке, на кото­рое лег­ко может набре­сти пере­вод­чик, никак не сов­па­да­ет со швед­ским по содер­жа­нию поня­тия. Им обо­зна­ча­ет­ся про­це­ду­ра усы­нов­ле­ния при посред­стве част­но­го агент­ства, лицен­зи­ро­ван­но­го госу­дар­ством, тогда как швед­ский тер­мин, как мы сей­час уви­дим, зна­чит нечто пря­мо про­ти­во­по­лож­ное. К тому же путь через язык-посред­ник ред­ко помо­га­ет при пере­во­де спе­ци­аль­ной лек­си­ки, име­ю­щей наци­о­наль­но-спе­ци­фи­че­ский харак­тер: по соста­ву, объ­е­му и содер­жа­нию поня­тий пра­во­вые систе­мы раз­ных стран, в том чис­ле, Шве­ции и Рос­сии, весь­ма раз­лич­ны, даже если у ино­языч­но­го тер­ми­на есть кажу­щий­ся оче­вид­ным экви­ва­лент в язы­ке пере­во­да. Это имен­но такой случай.

Не пре­успев в поис­ках экви­ва­лен­та по сло­ва­рям, пере­вод­чик может поис­кать что-то под­хо­дя­щее в рус­ско­языч­ных текстах, сопо­ста­ви­мых по тема­ти­ке или пря­мо инфор­ми­ру­ю­щих об этом сюже­те. Таких сооб­ще­ний, как я уже отме­тил, появи­лось мно­же­ство, в основ­ном, пере­во­ды из швед­ских источ­ни­ков. Что же в них? – Инди­ви­ду­аль­ное усы­нов­ле­ние. Каза­лось бы, соот­вет­ствие най­де­но: под этим пони­ма­ет­ся усы­нов­ле­ние «напря­мую», без посред­ни­че­ства агент­ства – как, вро­де бы, и по-швед­ски. Тем не менее, сход­ство дале­ко не пол­ное и не точ­ное. Во-пер­вых, соче­та­ние инди­ви­ду­аль­ное усы­нов­ле­ние не тер­ми­но­ло­гич­но, най­ти его в нор­ма­тив­ных доку­мен­тах мне не уда­лось. Если оно и при­ме­ня­ет­ся, то раз­ве что в отно­ше­нии поряд­ков при родо­вом строе. Во-вто­рых, оно крайне неин­ту­и­тив­но, непро­зрач­но по смыс­лу. В‑тре­ть­их, оно пред­по­ла­га­ет совер­шен­но чуж­дый швед­ским реа­ли­ям пра­г­матический под­текст: стрем­ле­ние рос­сий­ской вла­сти запре­тить вся­кую част­ную ини­ци­а­ти­ву в этой сфере.

Отме­чу, одна­ко, что про­фес­си­о­наль­ный пере­вод­чик не столь­ко ищет гото­вые реше­ния, сколь­ко стре­мит­ся уло­вить уни­каль­ную смыс­ло­вую спе­ци­фи­ку чужо­го сло­ва. Поэто­му он не пре­ми­нет обра­тить­ся к швед­ским источ­ни­кам. Поиск по ресур­сам швед­ско­го сег­мен­та интер­не­та без тру­да обна­ру­жит этот тер­мин на сай­те Myndigheten för familjerätt och föräldraskapsstöd (MfOF), глав­но­го госу­дар­ствен­но­го орга­на по делам об опе­ке над детьми и усы­нов­ле­нии, на сай­те Госу­дар­ствен­но­го мигра­ци­он­но­го управ­ле­ния и мн. др. Мини­маль­но необ­хо­ди­мые све­де­ния мож­но най­ти даже в общей ста­тье ”Ad­op­tion” в швед­ской Вики­пе­дии. Выяс­нит­ся, что речь и в самом деле идет об усы­нов­ле­ни­ях напря­мую, без посред­ни­че­ско­го уча­стия какой-либо упол­но­мо­чен­ной орга­ни­за­ции, но толь­ко в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях, как пра­ви­ло, если усы­но­ви­те­ли при­хо­дят­ся род­ствен­ни­ка­ми ребенку.

Уяс­нив таким обра­зом смысл пере­во­ди­мо­го выра­же­ния, пере­вод­чик может при­нять в каче­стве рабо­чей гипо­те­зы сло­во­со­че­та­ние част­ное усы­нов­ле­ние. После чего он обя­зан про­ве­рить, насколь­ко это допу­сти­мо с точ­ки зре­ния тер­ми­но­ло­гии, при­ня­той в этой отрас­ли пра­во­вых отно­ше­ний в Рос­сии. Если ока­жет­ся, что такой тер­мин суще­ству­ет, то нуж­но удо­сто­ве­рить­ся, что по сво­е­му поня­тий­но­му содер­жа­нию он согла­су­ет­ся со швед­ским. В дан­ном слу­чае это выра­же­ние и в самом деле упо­треб­ля­ет­ся, но оно име­ет иной смысл, ско­рее аме­ри­кан­ский (’агент­ское усы­нов­ле­ние’) и, тем самым, пря­мо про­ти­во­по­лож­ный швед­ско­му! Поэто­му упо­тре­бить его в пере­во­де мы не можем. Одна­ко, выяс­няя эти отли­чия, пере­вод­чик непре­мен­но набре­дет на тип усы­нов­ле­ния, кото­рый в Рос­сии назы­ва­ют «само­сто­я­тель­ное усы­нов­ле­ние», то есть опять-таки без помо­щи агент­ства. Это уже бли­же к истине, но все еще неточ­но. В Шве­ции ника­кая само­де­я­тель­ность это­го рода не допус­ка­ет­ся. Уча­стие упол­но­мо­чен­но­го агент­ства в прин­ци­пе обя­за­тель­но, и аль­тер­на­тив­ный путь, enskild adoption, допус­ка­ет­ся лишь в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях, при­чем про­вер­ка ком­пе­тент­но­сти усы­но­ви­те­лей (lämp­lig­hets­pröv­ning) про­из­во­дит­ся так же, как и в общем слу­чае. Поэто­му, что­бы дистан­ци­ро­вать­ся от сто­рон­них ассо­ци­а­ций, мож­но пред­ло­жить вари­ант усы­нов­ле­ние в част­ном поряд­ке. При необ­хо­ди­мо­сти этот пере­вод, все еще не даю­щий пол­но­го пред­став­ле­ния о содер­жа­нии швед­ско­го тер­ми­на, мож­но, разу­ме­ет­ся допол­нить крат­ким пояс­не­ни­ем в снос­ке, ука­зы­ва­ю­щим, что оно про­во­дит­ся под над­зо­ром офи­ци­аль­ных органов.